Первый фронт - Страница 54

Были также введены приказы об ответственности. Например, если какой командир положит кучу народу за просто так, то это однозначно вышка, несмотря на звания и должность. Больно уж Сталину не понравились первые месяцы войны, когда прочитал аналитические выкладки историков.

Мои нововведения были приняты, так же как справочники сержантского состава по инженерной тактике и артиллерии, которые спецы в одной из шарашек переделали под местные реалии для более легкого обучения и понимания предмета.

Информацию, которую с моей помощью успели передать, Союз впитывал как губка, особо то, что Меркулов перед вылетом успел сказать, что собираются несколько групп по поиску нефти в Татарской ССР и алмазов в Якутии.

Будем надеяться, что не будет уже такой же страны, в которой я жил с рождения, очень надеюсь.

Насчет себя я тоже позаботился. Равнозначный обмен квартирами и подданство другой страны, да и мира, для меня прошел как в тумане, быстро и незаметно. Разве что только запомнился Абакумов, которого мне представили по случаю, когда начался анализ моей информации.

А вот моя работа в отделе Гоголева была для меня интересна, я бы сказал, даже очень. Несмотря на то что я работаю как привлеченный сотрудник — почему-то так решили, что я буду незаметней, если буду числиться не как полноправный специалист. Мало ли какие там сотрудники. Вся эта беготня, торопливость в преддверии войны мне казалась значительной в полной мере. То есть я себя причислял к тем людям, кто воротит маховик истории, заставляя его крутиться немного по-другому.

Как бы там ни было, но я УЖЕ помог информацией, и это, как я считал, было существенной помощью теперь уже нашему народу, было моим вкладом в общее дело».

Посмотрев на пошевелившегося в кресле Логинова, который уже успел заснуть, я, улыбнувшись, вспомнил их лица в первый день пребывания в моем мире. Но парни молодцы, быстро взяли себя в руки и уже не так реагировали на что-то непонятное.

Услышав сообщение, что скоро посадка в Москве, я зевнул и попросил проходящую мимо стюардессу принести воды.

Пересадка прошла достаточно быстро, ждать пришлось всего полтора часа, пустяк. Сейчас, сидя в авиалайнере, принадлежащем «Белавиа», я, посмотрев на Алевтину и наклонившись к самому уху, тихо попросил ее:

— Расскажи о себе?

— Зачем? — посмотрела она на меня своими изумительными глазами.

— Ну ты же моя любимая, та, без которой я жить не могу, ты смысл моей жизни, как же не знать о тебе хоть немного?.. Да и спалиться на незнании неохота, — пожал я плечами.

— Смеешься?

— Насчет любимой — да, а остальное правда. Буду изображать твоего парня и могу не то сказать, банально не зная темы разговора.

— Ну хорошо. Я детдомовская, дочь белого офицера, дворянка, как ты уже понял. — Сказав это, девушка отвернулась. Похоже, посчитав тему исчерпанной.

— А ведь я тоже в какой-то мере дворянин, по крайней мере, в крови точно есть. У меня прабабка от местного барина понесла, причем дочь он признал, из-за чего та стала Владимировной, так что я тоже дворянин. Плюшевый, конечно, но все-таки.

Вздохнув, Алевтина пожала плечами, но от окна не отвернулась.

«Что-то я Сталина не понимаю. Дворяне вроде как не особо доверием в Союзе пользуются, а тут мне чистокровную подсунули. Что бы это могло значить?»

— Садимся, — тихо сказала Алевтина.

— Да, похоже, опускаемся, — согласился я, почувствовав легкую невесомость, которая случается при снижении.

Аэропорт под Минском встретил нас ясным днем. Пройдя таможню и выйдя на улицу из здания аэровокзала, мы направились к стоянкам такси. Мы — это я и Алевтина, остальные делали вид, что не знают нас.

Подойдя к свободной машине с шашечками на крыше, я спросил у вихрастого паренька-водителя:

— День добрый, до ближайшей недорогой гостиницы сколько?

— Ближайшая — это на Советской. Двести.

— Хорошо, едем. Садись, дорогая. — Открыв перед девушкой заднюю дверь «рено», я помог ей усесться на сиденье и, аккуратно прикрыв дверь, сел рядом с водителем.

— Поехали.

Проезжая конец стоянки, я встретился глазами с Виктором, который едва заметно кивнул мне.

Минут через сорок, притормозив около входа крашенной в белый цвет гостиницы, водитель сказал, едва заметно улыбаясь:

— Все, шеф, приехали.

— Спасибо, — ответил я, расплачиваясь.

В фойе было прохладно и безлюдно, немолодая женщина за стойкой откровенно скучала. Сняв номер и следуя за носильщиком, подхватившим наш скудный багаж, я позвонил Виктору и сообщил, где мы остановились.

— Вот, пожалуйста, наш лучший номер для молодоженов. — Открыв дверь, носильщик пропустил нас вперед. Поставив нашу сумку у входа, он терпеливо ждал, пока мы осмотрим номер. Обладая опытом жизни в гостиницах из-за частых командировок, я проверил все, что только можно, начав с сантехники.

— Все нормально, — сказал я, выходя из ванной и вытирая на ходу руки полотенцем.

Носильщик, с трудом оторвав взгляд от Алевтины, которая в это время красовалась у зеркала, при этом отслеживая все перемещения и движения гостиничной прислуги, чуть склонил голову, принимая у меня чаевые, с достоинством вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

— Не пора мне рассказать, что мы тут делаем? — спросил я, подходя к кровати и садясь на нее.

— Думаешь, нужно?

— Да. Мы уже должны приступить к поискам.

— Хм, может быть, может быть. Давай завтра? — попросила Аля.

— Завтра? Ну завтра так завтра, а сейчас ужинать, а то пропустим.